Генерал Жан Виктор Моро: биография. Возвращение в Европу

В начале января 2009 года вышла в свет ограниченным тиражом новая книга Алексея Зотова «Забытый Моро», посвященная трудной судьбе французского генерала, друга царя Александра I - Жана-Виктора Моро (1763-1813) и главного соперника Наполеона. Книга с трудом уместилась на 1 000 стр. текста, сопровождаемого 700 иллюстрациями, картами, схемами и факсимиле ранее никогда не публиковавшихся документов, 7 письмами Моро и 1 запиской Наполеона. В этом фундаментальном биографическом исследовании,есть главы, посвященные знаменитому русскому полководцу А.В. Суворову, Павлу I и Гатчине, а также дипломатическим маневрам Александра I и его кабинета с целью заполучить Моро в качестве главнокомандующего коалиционными силами в борьбе против Наполеона. Публикуем выдержки из главы "Моро и Суворов".

В марте 1799 года Вторая коалиция выставила против Франции 320 000 человек, 80 000 из которых, составляли войска Суворова и Римского-Корсакова. Директория могла противопоставить этим силам примерно половину, а именно 170 000 солдат, плотность фронта существенно уменьшилась, и французы постепенно начали сдавать свои позиции.

Англо-русский экспедиционный корпус высадился в Голландии и Брюн был не в состоянии сдерживать численно превосходящего противника. Кампания, которую вел Журдан, была еще более катастрофической, чем в 1796 году. Вновь потерпев поражение от эрцгерцога Карла при Штокахе 24 марта 1799 года, он был вынужден отступить, сократив линию фронта до 100 км - от Остраха до Рейна, который только что был форсирован австрийцами, угрожавшими вторжением в Эльзас.

Под давлением австро-русских войск Готца и Римского-Корсакова Массена отступал от Фельдкирха на рубеж р. Лиммат и достиг Цюриха, который решил оборонять при поддержке генерала Лекурба, который к этому времени уже славился как крупный военный специалист по ведению боевых действий в горной местности. По мнению французских историков именно ему в итоге, будет принадлежать честь разбить армию “старого скифа” - Суворова, как в шутку называл его Лекурб.

Генерала Шерера в Италии также ожидала череда поражений. Казалось, что Баррас, зная о неспособности Шерера, как полководца, согласился на его назначение в угоду Бонапарту, однако, на всякий случай, приставил к нему Моро в качестве генерал-инспектора пехоты. Это позволяло Баррасу в случае необходимости иметь возможность оперативно передать командование в руки Моро, и, тем самым, минимизировать негативные последствия, связанные с возможным поражением Шерера. Такой момент не заставил себя долго ждать. Как только началось отступление, Шерер, трясясь от страха ответственности за неминуемое поражение, попросил Моро принять на себя командование корпусом, состоявшего из двух дивизий (что могло быть сделано только с молчаливого согласия всех директоров). Тем не менее, Шерер продолжал оставаться главнокомандующим и, несмотря на мнение Моро, решил принять сражение на реке Адидже против войск Края. Этот опытный австрийский генерал нанес свой удар под Маньяно, неподалеку от Вероны, 6 апреля 1799 года. Правое крыло армии Шерера было разбито, но левое во главе с Моро продолжало держаться. Вот как вспоминал об этом сам Моро: “Я был на марше с отрядом, которым мне поручили командовать. Вдруг я услышал канонаду. Я мог продолжать движение в соответствии с приказом командующего, с которым у меня прервалась связь из-за этой внезапной атаки противника. Однако опыт подсказывал мне, что армия находится в опасности”. Тогда Моро принял решение развернуть свой корпус на 90 градусов и идти на “гром пушек”. “Я с успехом сражался до самого вечера. Мною были взяты несколько тысяч пленных и много орудий. К ночи враг был разбит и отступил в полном расстройстве”. Как всегда, следуя своей врожденной скромности, свойственной многим Водолеям, Моро ничего не говорит о том, что он спас армию Шерера от полного разгрома и позволил ему отступить в порядке к крепости Мантуя и перегруппироваться. Только восемь дней спустя австрийцы вновь смогли выйти на рубеж реки Минчо. Однако этот рубеж, равно, как и фронт по реке Ольо французы были не в состоянии удерживать более в связи с подходом русских во главе с Суворовым, что удвоило силы австрийцев.

Именно в этот критический момент Моро получает срочный приказ Директории явиться в Париж для консультаций. Эта новость быстро распространилась по войскам, и солдаты пришли в уныние. Видя падение морального духа своей армии, Шерер был вынужден взять на себя всю полноту ответственности за неподчинение директиве правительства, и приказал Моро остаться. Шерер не ошибся, сохранив при себе этого генерал-инспектора, который значил много больше как генерал, чем как инспектор. Итак, Моро сохранил за собой командование левым крылом армии, находившимся в тылу р.Адды, которую ему предстояло форсировать. Он разместил свою главную квартиру в Лоди, тогда как штаб Шерера располагался в Кассано. Утром на следующий день, узнав, что “старый скиф” форсировал Адду в нескольких пунктах, Моро отправился в Кассано, где узнал, что Шерер уехал в Милан, бросив армию на произвол судьбы, разрешая, однако, ему, Моро, издавать все необходимые приказы. Видя чисенное превосходство противника, Моро понял, что единственным средством спасения армии может быть только отступление. По словам самого Моро, сказанным им в Кассано: “временно назначенный командир, имеющий полновластного главнокомандующего, находящегося в 8 лье от места предстоящей битвы, не имел права принимать сражение без его ведома. Тем не менее, я принял решение собрать армию в кулак, для чего левому крылу было приказано приблизиться к центру. В 5 утра мне доложили, что неприятель форсировал реку в нескольких пунктах. Издав самые необходимые приказы, которые требовала создавшаяся обстановка, я послал адъютанта, чтобы предупредить генерала Шерера о том, что армия атакована, и что ему необходимо срочно прибыть к ней. Я же, со своей стороны, окажу ему всяческую поддержку. Через четыре часа (т.е. преодалев 70 км - А.З.) ко мне вернулся адъютант с приказом Директории о моем назначении главнокомандующим Итальянской и Неаполитанской армиями”. Мы полагаем, что именно за этим распоряжением Шерер отправился в Милан, где у представителя Директории в Италии получил нужный ему документ. Вместе с тем, мы не думаем, что Шерер нарочно бросил армию. Во-первых, с ней оставался Моро, а во-вторых, полученная передышка давала ему шанс уладить все дела. Он только не учел, что эта передышка так быстро закончится. И все же Шерер решил уйти от ответственности, возложив всю вину за предстоящее поражение на плечи генерала Моро, чего последний, естественно, не желал. Тем не менее, Моро принял командование и, не ставя во главу угла интересы карьеры, как некоторые из его недавнего окружения, он просто служил республике; вот почему он поставил задачу спасения армии выше забот о ее славе. Армия, о которой шла речь, представляла собой 20-ти тысячный отряд, растянутый по фронту на 25 лье, т. е 800 человек на 1 лье, или 182 человека на 1 км фронта. Это был нонсенс, даже по тем временам! Беспечность правительства и посредственность Шерера поставили французскую армию в тяжелое положение. Во-первых, она была разделена противником на три части и, во-вторых, не могла ожидать поддержки, так как Неаполитанская армия находилась на расстоянии 200 лье к югу.

Франсуа Бушо
Жан-Виктор Моро (1763-1813)

“Сорок тысяч восставших пьемонтцев,- вспоминал позднее Моро, - перерезали нам все возможные пути отхода во Францию. Шестьдесят тысяч русских и австрийцев преследовали нас по пятам. Наши командные пункты в Мантуе, Ферраре и др., запуганные или подкупленные, сдавались без единого выстрела, как, например, Чева, которая прикрывала единственную дорогу, по которой я мог достичь Генуи, сдалась на милость простых крестьян. Соединение с нашей Неаполитанской армией оказалось практически невозможным. Надо было быть сумасшедшим, чтобы взвалить на себя такую ношу”.

Но Моро не колебался. В сражении при Кассано (28 апреля 1799 года), в котором даже он не смог противостоять 70 000 австро-русским войскам под командованием Суворова, Моро, прежде всего, начал с перегруппировки отдельных частей армии, представлявшей собой четыре разрозненных отряда, которые Директория через Шерера “подарила” ему в последний момент перед битвой, оказав тем самым Моро медвежью услугу. Генерал направил срочный приказ Макдональду в Неаполитанскую армию, поставив ему задачу прибыть к нему в Тортону, а сам с имевшимися под рукой силами и средствами двинулся навстречу врагу. С этой испытанной в боях армией он путем неимоверных усилий проложил себе дорогу сквозь Апеннины, собрав по пути корпус из 18 000 человек, и в целости и сохранности привел его в Геную. Итак, одна армия была спасена, но Моро предстояло спасти еще и другую.

Из Генуи генерал двинулся на Тортону, где не оказалось Неаполитанской армии. Она была всего в 80 км от города, когда путь ей перерезал все тот же “старый скиф” Суворов. В кровавом сражении на реке Требии, которое продолжалось три дня, русский генералиссимус на голову разбил армию Макдональда. Это произошло 17 - 19 июня 1799 года.

Макдональд начал движение на соединение с Моро 8 мая 1799 года. Весь путь от Неаполя до Тортоны занимал 40 дней, что в среднем составляло по 15 км в день, причем ему предписывалось двигаться форсированным маршем! Однако путь Макдональда пролегал через местность, охваченную народным восстанием против французских завоевателей. Эта партизанская война была прообразом народной войны в Испании в 1808 году.

Шампьоне, генерал кристальной честности, редко встречавшейся среди генералитета того времени, и завоевавший эту часть Италии в январе 1799 года, был вдруг отозван Директорией за то, что выдал ее гражданских комиссаров, среди которых был небезызвестный Фаипуль, занимавшийся мародерством, как сейчас бы сказали, в особо крупных размерах. Шампьоне заменили Макдональдом, человеком более сдержанным в подобных вопросах, услужливость которого по отношению к гражданским комиссарам была хорошо известна в Риме. Однако, никакого форсированного марша не получилось, так как вместе с армией Макдональда шел обоз, нагруженный золотом, “экспроприированным” у местного населения и которое сопровождал Фаипуль. Одновременно с предметами искусства, оцениваемыми в 800 000 франков, господин Фаипуль имел собственный фургон, нагруженный коваными сундуками, в которых находились 75 000 луидоров (так, по крайней мере, свидетельствует Тьебо, в то время полковник Неаполитанской армии). Эта добыча, следовавшая под охраной армии, делала ее уязвимой для нападения разъяренных банд крестьян и ремесленников, фанатично настроенных местными священниками. Отдельные солдаты, стоило им чуть удалиться в сторону от основной колонны, тут же становились жертвами герильясов. В лучшем случае им заживо перерезали глотки. Были случаи, когда армия входила в деревню, где воздух был наполнен запахом настоящего крематория: это партизаны жгли солдат из французского авангарда. С армией воинов, а не конвоиров награбленного, Макдональд мог бы быть в Тортоне уже к концу мая 1799 года. Это дало бы возможность Моро немедленно перейти в контрнаступление. Однако Макдональд прибыл лишь к концу июня, когда Моро разбил австрийцев в районе Генуэзской Ривьеры, попытавшихся преградить ему путь на соединение с Макдональдом. Встреча двух армий, разбитых каждая по-отдельности, не вызвала особого энтузиазма у Моро, ибо вся тяжесть ответственности за опоздание лежала на двух мародерах - Фаипуле и Макдональде. Тем не менее, это двойное поражение только увеличило славу Моро. В глазах военных специалистов отступление, которое Моро проводил вместо Шерера, было эффектнее, чем аналогичное - в 1796 году в Баварии. Тогда Моро стоял во главе непобедимой армии - лучшей армии республики, численностью 70 000 человек. Здесь же ему досталась разбитая армия и от неспособного командира. Но эта маленькая армия, ослабленная поражением и численно уступающая противнику, превосходила его самоотверженностью, силой духа и патриотизмом, примеров которого мало найдется в десятилетней истории войн Великой французской революции. Моро сделал все, на что были способны его гений, талант, опыт и любовь к простым солдатам, чтобы спасти от неминуемого разгрома и бегства французскую армию; и в полном порядке вывести ее из-под удара.

Позднее глупцы и завистники назовут Моро “отступающим генералом”. Это будут мадам Жюно, супруг которой герцог д’Абрантес, герой поражений при Вимейро и Синтре, и Бонапарт, в своих высказываниях на о. Святой Елены, который и сам часто дезертировал из собственной армии, как в Египте, так и в России и, по выражению А.Сореля, “оставляя ее гибель на совести других”.

Но для Моро было важно то, что он сохранил для Франции жизни 18 000 молодых людей, сынов республики, которую, увы, в тот период недостойно представлял Баррас, презиравший ее, и, который лишил Моро поста главнокомандующего после событий фрюктидора. Предназначение нашего героя состояло в том, чтобы служить идеальной республике и солдатам, которые умирали за нее, а не ее руководителям, которые в ней жили!

“Правительство направило мне на замену генерала Жубера, - вспоминал Моро, - и я должен был отправиться на Дунай. Однако события, связанные с битвой при Нови, заставили меня задержаться в Италии вплоть до вандемьера”. На самом деле Моро предстояло еще раз спасти Итальянскую армию, которую Баррас счел за благо у него отобрать, хотя она продолжала существовать только благодаря Моро. Позднее, на процессе Кадудаля, адвокат Моро, мэтр Бонне, подчеркнет этот акт республиканского самопожертвования, который недооценит природная скромность генерала: “Сейчас этого человека обвиняют в честолюбии (Бонне напишет эти строки в 1804 году в ходе процесса Моро - А.З.), а тогда, в термидоре VII года, он безропотно передал командование спасенной им армии генералу Жуберу, который был до слез тронут не только наведенном в ней идеальным порядком и дисциплиной, но и той благородной простотой, с которой этот скромный генерал передавал свой пост главнокомандующего, за что Жубер публично выказал искренние знаки уважения и признательности. Генерал Моро принял предложение своего преемника участвовать в предстоящем сражении, не имея при этом ни назначения, ни должности, а просто в качестве наблюдателя… Сражаясь в знаменитой и несчастной баталии при Нови, когда храбрый Жубер пал при первой же атаке, Моро бился как настоящий воин; под ним было убито три лошади, но он творил чудеса, чтобы отсрочить поражение, которое предвидел, и принял на себя по общей просьбе всех офицеров и солдат опасную честь возглавить разбитую армию, ощетинить ее штыками, вернуть ей уважение врагов, да так, чтобы они не смели преследовать ее более; вернуть ее под защиту укреплений Генуи и продолжать удерживать ключевые пункты Италии, а также подготовить успешную почву для генерала, который придет ему на смену. Наконец, передать армию по приказу Директории генералу Шампьоне, покинуть ее, вновь вернуться, передать командование с послушанием ребенка на прихоть тех, кто был его судьями, когда он был во главе преданной армии и, несмотря на все это, суметь противостоять вдвое превосходящему врагу, благодаря своим талантам и сыновней любви солдат, которые уважают его как своего спасителя и отца”.
Лучше и не скажешь.

Незадолго до описываемых событий Жубер женился на падчерице Семонвиля - того самого, который, по выражению Таллейрана, был хитрым “старым котом”, голосовавшим после первого отречения Наполеона, против предложения Александра I о реабилитации генерала Моро и предусмотрительно отправившего одного из своих зятьев, генерала де Монтолона (по утверждению Бена Вейдера - отравителя Наполеона на о. Св. Елены), в ссылку за Бонапартом, а другого - в ссылку за королем Людовиком XVIII в Гент.

Но медовый месяц Жубера был коротким. Через десять дней после свадьбы он отправляется на театр военных действий для того, чтобы принять командование Итальянской армией. Почти все историки, и мы вскоре в этом убедимся, сходятся во мнении, что Жубера на пост главнокомандующего выдвинул Сийес. На самом деле это утверждение спорно. Хид де Невиль в своих мемуарах пишет, что этим человеком был маркиз Шарль-Луи Уге де Семонвиль, а не Сийес. Жубер долго колебался, стоит ли ему брать на себя командование, чтобы противостоять грозному Суворову. Французскому генералу надлежало принять армию у Моро, которая находилась в процессе переформирования после поражений и численно все еще оставалась меньше, чем армия Суворова. В конце концов, Жубер согласился, но попросил Моро повременить с отъездом в Рейнскую армию (приказ о назначении Моро был подписан Директорией 17 мессидора VII года, т.е. 5 июля 1799 года). Жубер нуждался в советах Моро, он знал характер, честность и прямоту этого до мозга костей республиканского генерала, он также знал, что Моро хорошо зарекомендовал себя в ходе последней кампании в Италии и, как писал Пьер Лафрей, “отступление армии было проведено бесподобно с использованием всех имеющихся ресурсов, их комбинации, правильных диспозиций, верных решений, при хладнокровии и стойкости, достойных истинного гения”.

Жубер осознавал насущную необходимость иметь при себе гениального Моро, по крайней мере, при проведении первых боевых операций, которые позволили бы ему начать отвоевывать Италию, опираясь на Александрию. Однако, как расскажет Моро Бонапарту в ходе их первой встречи в ноябре 1799 года, Жубер потратил месяц на подготовку, тем самым, предоставив австрийцам и русским возможность существенно увеличить свои контингенты. Так, в своем рапорте Директории, опубликованном в Монитёре № 7, 1799, Моро пишет: “Много причин привели к потере сражения (речь идет о Нови - А.З.): прежде всего это численное превосходство сил противника - по пехоте на одну треть, - по кавалерии на три четверти”.

Первое свое сражение Жубер решил дать у северных отрогов Апеннин под прикрытием реки Скривии. Это сражение произошло у местечка Нови 15 августа 1799 года. Моро не советовал Жуберу принимать бой, так как напротив стоял Суворов, лучший генерал коалиционных войск. Суворов по образу своих действий чем-то напоминал Наполеона, но только был значительно старше последнего. “Старый скиф”, как и Бонапарт, любил стремительные атаки. Суворов искусно применял смешанный боевой порядок (колонна - линия). “Пуля - дура, штык - молодец”- говорил он. Суворов, как и Бонапарт, преодолевал суровые Альпы и отдавал предпочтение фронтальным атакам. Кроме того, у Суворова были казаки. Эти “дикие люди” наводили ужас на французов, а их длинные пики могли достать любого неприятельского кавалериста и не только. Более того, Суворов получил подкрепление в 12 000 австрийцев барона фон Края, высвободившихся в связи с капитуляцией Фуассак-Латура в Мантуе.

Сийес тревожно следил за первыми шагами генерала Жубера по ту сторону Альп. “Он не сводил глаз с этого сверкавшего на горизонте клинка, от которого могло придти спасение”, - писал Альберт Вандаль.

Как мы уже упоминали, назначенный в июле 1799 г. командующим вновь формируемой Рейнской армии, Моро был заменен Жубером в Италии, но последний, желая иметь при себе столь опытного советника, попросил Моро задержаться. Движимый патриотическими чувствами, Моро согласился. Этот патриотизм, как мы увидим ниже, сослужит ему плохую службу.

Жубер прибыл в Итальянскую армию 17-го термидора (4 августа 1799 г.). Он тотчас же двинул ее вперед, и в силу врожденной своей решительности и, сообразуясь с установленным планом. К тому же французские солдаты, изголодавшиеся в суровых апеннинских ущельях, надеялись вновь найти изобилие во всем на равнинах Ломбардии. Жубер знал, что Суворов близко, но надеялся, что осада Мантуи удержит вдали от него часть австрийских войск, действовавших совместно с русскими. Но Мантуя, как оказалось, сдалась уже пять дней тому назад, и австрийцы форсированным маршем спешили на помощь Суворову.

Первое столкновение произошло 26 термидора (13 августа); а на рассвете 28 термидора т.е. 15 августа, в день рождения Наполеона, перед французами открылась вся русская армия, развернувшаяся перед Нови. Жубер немедленно устремился в атаку на линию аванпостов. С обеих сторон уже началась перестрелка. С виноградников и из предместий, которыми была изрезана местность, раздавалась ружейная стрельба, еще слабая и редкая, Жубер несся вперед, увлекая за собой слабеющую колонну; вдруг он упал с лошади, истекая кровью, раненый пулей в грудь навылет. Его отнесли в тыл на носилках, прикрытых холстом, чтобы вид умирающего вождя не деморализировал солдат, и еще до полудня он скончался. Делать было нечего и Моро пришлось взять на себя командование плохо подготовленным и плохо организованным сражением против грозного и непобедимого Суворова. Пальба разгоралась; битва завязывалась серьезная и жаркая. В течение 12 часов республиканские войска стойко держались под артиллерийским и ружейным огнем, защищая свои позиции, отбивая постоянно повторявшиеся атаки русских; Под Моро было убито две лошади (по другим оценкам три). Но, в конце концов, когда подоспевшие в полдень австрийцы обошли французов с левого фланга, их шеренги расстроились, и армия отступила, хотя в порядке, но потеряв свою артиллерию, несколько генералов и много пленных. Моро снова увел ее за Апеннины и мог прикрыть только Геную, оставив во власти неприятеля весь полуостров, кроме узкой кромки Лигурийского побережья.

Первая весть об этой катастрофе была получена 9-го фрюктидора. Парижу сообщили, что в Италии произошло кровопролитное сражение, что потери неприятеля огромны, значительно больше, чем у французов, но что Жубер погиб. “Как ни равнодушно стало большинство французов к славе родины, - писал Альберт Вандаль,- предчувствие несчастья и смерть Жубера повергли в уныние общество”.

Впечатление катастрофы еще усиливалось тем, что полученные сведения были облечены какой-то таинственностью; так называемые “осведомленные” люди отвечали на вопросы сдержанно, с недомолвками, иные как будто не смели сказать всего, что знали. “Глухо циркулировал слух, - продолжает Вандаль, - будто Жубер, сраженный в самом начале боя, был ранен вовсе не вражеской пулей, но кем-то из предателей якобинцев, прокравшихся в ряды армии или в обоз; что это гнусная факция, искавшая в каждом народном бедствии удовлетворения своим зверским аппетитам и мести за свои обиды, недавно только пытавшаяся среди Марсова Поля умертвить двух членов Директории, подло преследовала по пятам молодого генерала с целью убить в лице его надежду всех честных людей во Франции”. Можно ли было этому верить? Многие думали, что это было убийство. Перед отъездом в армию Жубер получил довольно безграмотное письмо, в котором его земляк настоятельно просил у него свидания. Жубер, по-видимому, не соглашался. Возможно, его хотели предупредить об опасности и посоветовать быть настороже. Как бы то ни было, правительство, объявив в стране траур, оказало памяти Жубера необычайные почести.

При Нови Моро снова пришлось пожертвовать своей репутацией. “Наши несчастья вновь назначили меня главнокомандующим”, - так говорил он о себе сам, и так говорили о нем его солдаты. Он сдерживал Суворова столько, сколько мог. Выведя из строя 8 000 солдат “старого скифа”, Моро отвел армию в полном порядке на безопасный рубеж Генуи. В отчете Директории, опубликованном в Монитёре № 6 от 6 вандемьера VIII года (28 сентября 1799 года) Моро пишет: “Мне представляется важным, чтобы республика знала правду об этом несчастном событии, но которое делает честь мужеству и храбрости Итальянской армии… …В тот момент я узнал о гибели бесстрашного генерала Жубера и, хотя я не имел никакой должности в этой армии, все стали обращаться ко мне за приказаниями. Я полагал, что судьба армии требует, чтобы я взял на себя командование”. Потери австрийцев убитыми, ранеными, пленными были значительны и составили 205 офицеров и 5 845 солдат. “Потери русских еще не были опубликованы в Вене, - писал Шатонеф, - но, имея в виду, что они трижды атаковали центр французской боевой линии и трижды их атаки были отбиты, то не будет преувеличением сказать, что их потери вдвое превышают австрийские. После этой кампании вся Франция и, что особенно славно, зарубежные нации стали называть Моро французским Фабием”.

Шла осень 1799 года. Швейцарский поход Суворова близился к своему логическому завершению. Но, как это часто бывает на войне фортуна в последний момент отвернулась от “старого скифа”; инициатива перешла к войскам генерала Массены (будущего наполеоновского маршала) и войска Римского-Корсакова, лишившись поддержки австрийцев, были разбиты при второй битве при Цюрихе. Следует заметить, что французский народ желал мира, а не войны. Список превосходных талантливых администраторов, назначенных правительством первого консула, сам по себе служил уже доказательством того, что управление внутренними делами во Франции будет осуществляться надлежащим образом. Качественная реорганизация армии позволяла в свою очередь прогнозировать, что предстоящая война закончится для Франции почетным миром. Однако необходимо было сделать такой шаг, который поселил бы у французов убеждение в том, что их первый консул одушевлен самыми миролюбивыми стремлениями. По возвращении Бонапарта из Египта обстоятельства сложились таким образом, что ему оказалось нетрудно найти решение и этой задачи.

К этому времени Павел I уже 2,5 года находился у власти и все реже заглядывал в милую своему сердцу Гатчину. Он уже оставил планы строительства Ингербурга (успев закончить только дачу Е.И. Нелидовой) и стал думать о своей новой резиденции в столице. Ему не нравился Зимний дворец, где все напоминало альковых фаворитов матери. В его воображении уже рисовался Михайловский замок, окруженный глубокими рвами и тайными подземными переходами, соединявшими Восточную и Западную кордегардии с основным замком. Именно здесь, на месте летнего дворца Елизаветы, где он родился, днем и ночью шло грандиозное строительство. Тогда Павел Петрович еще не знал, что прекрасное творение архитектора Бренна прослужит ему домом всего 40 дней.

Павел работал на износ. Вставал в 4 утра, присутствовал на смотрах, вахтпарадах, давал аудиенции, занимался вопросами внутренней и внешней политики. Его работоспособности мог позавидовать сам Наполеон, а точность, с которой исполнялись приказы Павла вызывала восхищение и искреннее изумление иностранных посланников при дворе, в том числе и французских.

Павел Петрович был возмущен политикой английского короля Георга III за то, что русским войскам, включенным в Алькмаарскую капитуляцию, был оказан весьма холодный прием в Англии и, что их фактически держали почти как под домашним арестом на Британских островах Гернси и Джерси. Русский государь рассчитывал стать гроссмейстером Мальтийского ордена, и, когда, вслед за тем, англичане осадили Мальту, он был готов обвинить Великобританию в измене. Еще сильнее было раздражение Павла Австрией. Часть русских войск, как мы уже упоминали, под командованием Римского-Корсакова, была разбита по вине австрийцев близ Цюриха 25 сентября 1799 года. Суворов, с другим крылом армии, был тогда полным хозяином Пьемонта и, в соответствии с предписаниями своего монарха, пригласил короля Карла Эммануэля IV вернуться из Сардинии в Туринский дворец. Австрийский эрцгерцог Карл, одержав в июне 1799 г. победу над Массеной в первом бою под Цюрихом, ушел со своими войсками из Швейцарии в центральную Германию и оставил русских на произвол судьбы. Император Франц, в свою очередь, стремился завладеть всей Северной Италией, а потому, не желая возвращения туда Савойского дома, предписал Суворову немедленно передислоцироваться в Швейцарию и идти на соединение там с русскими войсками.

Русский полководец обнаружил, что австрийцы не сделали никаких приготовлений для перехода его армии через перевал Сен-Готард. Отсутствие мулов для перевозки артиллерии и обоза серьезно затрудняло его движение и обусловило в такой же степени, как и энергичные действия французов, неудачу швейцарского похода. Сам Суворов приписывал эту неудачу равнодушию, или, скорее, недоброжелательности австрийцев. Суворовские войска, которым приходилось переходить через вершины Альп, занесенные снегом и дикие ущелья из одной долины в другую, терпели жесточайшую нужду, вследствие неудовлетворительной организации обозов, и понесли большие потери. Положение их казалось совершенно безнадежным, когда выяснилось, что Римский-Корсаков, к которому они шли на соединение, был разбит и вынужден уйти из Швейцарии. Суворов, без артиллерии, боеприпасов и продовольствия, окруженный со всех сторон победоносными войсками Массены, с трудом проложил себе путь на восток. Остатки русского отряда собрались в г. Куре, откуда проследовали в баварские пределы. И, тем не менее, Массена впоследствии говорил с завистью, что “отдал бы все за один швейцарский поход Суворова”.

Император Павел был взбешен результатами кампании. Суворов получил приказ вернуться в Санкт-Петербург. Царь потребовал, чтобы всем итальянским монархам были возвращены их престолы и чтобы, в доказательство искренности австрийской политики Тугут был уволен в отставку. Тем временем до Павла дошло, что по взятии Анконы соединенными австрийскими, русскими и турецкими силами, его собственный штандарт, поднятый над крепостью, был снят и над ее стенами оставлено лишь одно австрийское знамя. Восторженный энтузиаст, жаждавший снискать себе славу царственного великодушного рыцаря, признал такой поступок австрийцев кровной обидой для себя и принял решение в декабре 1799 г. выйти из коалиции. Бонапарт тотчас же воспользовался этим благоприятным обстоятельством и оказал ему честь, отпустив на родину 6 000 русских пленных со знаменами и с полным вооружением. Этот благородный поступок Бонапарта повлиял на настроения Павла Петровича, который проникся восторженным сочувствием к первому консулу и его проектам, включая разработку плана совместной франко-русской экспедиции в Индию. С выходом России из коалиции единственными грозными противниками Франции остались Англия и Австрия.

Император Александр I был довольно бездарным полководцем и очень смелым человеком. К счастью, он сумел вовремя осознать свое первое качество и на командные посты назначал людей, более способных к этому занятию, чем он сам. Но зато никто не мог помешать ему проявлять храбрость. Это был первый русский государь после Петра Великого, ЛИЧНО присутствующий на поле боя. Возможно, он хотел славы, но еще более вероятно то, что он, посылая людей на смерть, просто не мог стоять в стороне.

Одно из косвенных свидетельств смелости Александра - смерть генерала Моро. По словам Михаиловского-Данилевского это событие произошло следующим образом: «Между тем меня еще раза два посылали с различными приказаниями. Я едва мог ехать шагом, лощадь моя вязла в тучном черноземе, растворенном проливным дождем, а вихрь не позволял и в самой близи различать предметы. Возвратившись в часу в третьем к государю, я застал все в величайшем смятении, ибо за несколько минут перед тем ядро оторвало обе ноги у генерала Моро, стоявшего возле государя. Это была последняя улыбка фортуны Наполеону! К счастию, небо сохранило императора. Заметя, что лошадь его ударяла ногой о камень, лежавший на земле, он немного ее поворотил в сторону, а Моро только что встал на то место, где государь довольно долго находился, как роковое ядро сразило его.»

Смерть генерала Моро при Дрездене в августе 1813. 1815. Гравюра Сатерленда по оригиналу Хита.

И.Р. Дрейлинг по-немецки краток, но его версия не противоречит той, что приведена выше: «Два дня длится сражение под стенами Дрездена. Мы находимся на крайнем правом фланге под командой Витгенштейна, неподалеку от Большого сада. Знаменитый французский генерал Моро, бывший республиканец, прибывший из Америки, чтобы принять участие в этом сражении, падает около императора и умирает».

"При этих памятных событиях император Александр проявил не только примирительный дух и твердость, но также большое мужество. Всем известно, что на рекогносцировке близ Дрездена то самое ядро, которое раздробило знаменитому генералу Моро обе ноги, пролетело около русского императора и покрыло его пылью." (С. Шуазель-Гуфье. Ист. мемуары)

Можно найти еще свидетельства, но смысл их будет сводиться все к тому же: генерал был смертельно ранен в двух шагах от императора. Александр стоял под ядрами и только счастливый случай (занервничавшая лошадь) привел к тому, что с оторванными ногами лежал не он, и не его кровь пропитала землю под Дрезденом.

Жан Виктор Моро. Генерал-аншеф Рейнской армии. Жерар. Версаль.

Жан Виктор Моро родился в 1763 году в семье адвоката. В 1791 он вступил в Национальную гвардию и в последующие годы участвовал во многих битвах. Тем не менее, он никогда не был убежденные республиканцем, а смерть отца на эшафоте, конечно, не могла способствовать его любви к Республике. После переворота 18 брюмера Моро получил под свое командование Рейнскую армию. Но популярность генерала и его сношения с эмигрантами беспокоили Бонапарта, поэтому Моро был арестован, обвинен в заговоре, и приговорен к 2 годам тюрьмы, которые заменили изгнанием. В 1804 году он уехал в США, в 1813 вернулся во Францию, чтобы сражаться против Наполеона. Был смертельно ранен в битве под Дрезденом и умер 5 дней спустя.

Жан Виктор Моро. Генерал-аншеф республиканской армии. 1816. Жак Люк Барбье-Вальбонн по оригиналу Жерара. Музей Армии, Париж.

Моро был похоронен в Санкт-Петербурге, в католической церкви Святой Екатерины. Он покоится там до сих пор.

"Двор и город присутствовали на этих необыкновенных похоронах в католической церкви, убранной трауром и давшей последнее убежище изгнаннику. В торжестве участвовал дипломатический корпус, состоявший из старых врагов революции, и, в довершение необычайности, надгробная проповедь произнесена иезуитом, а русские солдаты снесли гроб в церковный подвал, где Моро предан земле возле последнего польского короля, представляющего собою другой пример изменчивости судеб. Посреди равнодушной толпы, собравшейся на эти странные похороны, внезапно появились две фигуры, поспешно протеснились ко гробу и с плачем кинулись на него. То были адъютант покойного и его маленький негр. Сердце мое умилилось при этом зрелище, и мне отрадно было увидеть, что хоть сколько-нибудь слез пролилось о несчастном Моро, продолжавшем терпеть изгнание и по кончине своей. Маленький негр был чрезвычайно жалок. Адъютант Рапатель ненадолго пережил своего генерала." (Р.С.Эдлинг Записки)

Церковь Св. Екатерины.

Его отец Габриэль Луи Моро (1730-1794), отчаянный роялист, женился на Катрин Шаперон (1730-1775), происходившей из семьи известного корсара.

Точная дата, когда родился Жан Виктор Моро, неизвестна. Осталось лишь свидетельство о его крещении, в котором указана дата - 14 февраля 1763 года. Отсюда можно сделать вывод, что ребенок, которому дали имя Жан-Виктор-Мари, появился на свет либо в тот же день, либо за пару дней до этой даты. Католические обряды того времени подразумевали Таинство Крещения в тот же день, в который ребенок родился. Иногда срок увеличивался до недели, но, учитывая серьезную религиозность семьи Моро, биографы склоняются к тому, что мать и отец Моро не затягивали с крещением.

Семья Моро была весьма велика. За свою недолгую жизнь Катрин родила много детей, некоторые из которых скончались еще в младенчестве. Жан Виктор Мари был старшим сыном Габриэля и Катрин Моро.

Обучение юридическим наукам

По мнению современников, да и биографов, в такой семье, в какой рос Жан Виктор, ему ничего другого не оставалось, как стать юристом или государственным служащим. Его отец, который был потомственным госслужащим и судьей в Морле, рассуждал также и отправил сына в юридический колледж в 1773 году, когда Жану исполнилось 10 лет.

В 1775 году упокоилась Катрин Моро, и Габриель начинает расходовать большое количество средств на помощь малоимущим. Жан остается в колледже и в 1780 году оканчивает его, получив необходимое образование. Существует мнение, что, не окончив еще образование в колледже, Жан Виктор бежал в армию, но отец выкупил его оттуда и волевым решением водворил обратно познавать юридические науки.

После колледжа, несмотря на сопротивление сына, Габриэль Луи отдает того в реннский университет.

Но и в юридическом университете будущий генерал Жан Виктор Моро (дата рождения в источниках не указана) умудрялся читать работы по тактике и стратегии. Конечно, такая «двойная жизнь» не могла не сказаться на его успехах в освоении юридических наук, поэтому в университете Моро задержался, закончив его только в 1790 году. Несмотря на сомнительные успехи в науках, в дисциплинированности Жану не было равных, поэтому его назначают дисциплинарным старостой.

Генерал парламента. Первое признание полководческого таланта

Когда в 1788 году Парламент Ренне отказался регистрировать королевские указы, отменяющие послабления для Бретани, и его окружили военные, Жан Моро на правах старосты собрал студентов и отогнал войска от здания Парламента.

27 января 1789 года Моро снова собирает и вооружает уже около 400 студентов для отпора буржуа, которые снова осаждали здание парламента. Именно эти события стали началом французской революции, а Моро стали называть «генералом Парламента».

Закончив все-таки в 1790 году университет, Жан Виктор получает звание бакалавра права. Но по полученной специальности не работает ни дня, сразу попав в Национальную гвардию командиром 2 батальона. Затем он переводится в артиллеристы, где спустя некоторое время становится капитаном. И 11 сентября 1791 года Жан Моро становится уже подполковником, командиром 1 батальона Нацгвардии Д"Иль-и-Виллена.

Начало карьеры в Северной армии

Как свидетельствует биография, Жан Виктор Моро начинает свою военную деятельность в Северной армии под знаменами командующего Жана Шарля Пишегрю. Он показывает себя весьма одаренным офицером, и в 1793 году его производят в в возрасте 30 лет, одним приказом с двадцатичетырехлетним Наполеоном.

В 1794 году Жан Виктор становится главнокомандующим Северной армии, как раз после того, как Франция завоевывает Голландию. Весть о казни отца едва не приводит Моро к мыслям о дезертирстве, но полководец оставляет их.

Уже будучи назначенным командующем Рейнско-Мозельской армией, Моро вместе с Дезе и Сен-Сиром одерживают ряд громких побед в Германии. Несмотря на это, поход был окончен отходом французских войск, знаменитым сорокадневным отступлением через болота к Рейну, которое смогло спасти множество жизней французских солдат.

Несмотря на все свои многочисленные успехи в командовании в 1797 году, Жан Моро отстранен от армии и отправлен в отставку. Причиной послужило обвинение генерала Пишегрю в измене против Директории. Друг и командующий был отправлен в ссылку за пределы Франции.

Итальянская армия и сражения против Суворова

Как свидетельствует биография, генерал Жан Виктор Моро в 1798 году возвращается на воинскую службу, будучи призванным в итальянскую армию, став первым помощником главнокомандующего армии генерала Шерера.

Узнав о том, что его противником будет сам А. В. Суворов, Бартелеми Луи Жозеф Шерер отбывает из расположения армии, оставляя всю кампанию на плечах генерала Моро. Но он тоже не смог противостоять гению Суворова, который громит французские армии у Нови и на реке Адда. Суворов очень одобрительно отзывался о своем оппоненте, говорил, что тот «неплохо понимает его». В то же время и Жан Моро отдавал должное полководческому гению русского фельдмаршала.

Моро отступает в Ривьеру, где его заменяет генерал Жубер. Но, когда Жубер гибнет, снова становится во главе Итальянкой армии и уводит ее в Геную. Там он передает командование Жану Этьену Вашье и уезжает в Париж, где должен вступить в командование Рейнской армией, но ее уже отдали генералу Клоду-Жаку Лекурбу.

Отношения Моро и Наполеона

В это время в Париже готовилась революционная смена власти Директории на власть Консулата. Не хватало только того, кто мог бы стать Консулом Франции. Эта роль была предложена Жану Моро. Но прославленный генерал был весьма далек от политики и в ответ предложил кандидатуру только что бежавшего из Египта Бонапарте, которого активно поддержал.

Генерал Жан Виктор Моро (фото в статье) активно учувствовал в смене власти 9 ноября 1799 года: арестовав самых активных членов Директории и взяв в оцепление Люксембургский дворец, он обеспечивает успех переворота.

За свои действия и помощь Моро получает в «награду» назначение главнокомандующим Рейнской армией и был тут же отправлен прочь из Парижа в Германию. Там генерал одерживает блистательную победу при Хоэнлиндене. Это добавляет ему популярности в Париже, но отношения с Первым Консулом становятся еще более напряженными. Чему способствует неудача Бонапарта у Маренго, которая только благодаря своевременным действиям Дезе не превратилась в поражение. Так как генерал Дезе в этом сражении погиб, Наполеон присваивает себе его заслуги, но армия, а вместе с ней и вся общественность прекрасно знает настоящее положение дел. На фоне этого случая победа Моро выглядит еще более убедительной и яркой.

Кроме того, женившись в 1800 году на Эжени Юло д"Озери, Моро еще больше восстановил против себя Наполеона, дважды отказав ему, когда он сватал за генерала других девушек, в том числе свою падчерицу Ортанс де Боарнэ. Бонапарту очень не нравились ни Эжени, ни ее мать Жанна Юло. Они принадлежали к тому типу женщин, которых Первый Консул не терпел.

Но со стороны Жана Виктора Моро это действительно был брак по любви, а не по расчету, так как никакого веса в парижской политике семья д"Озери не имела. Спустя недолгое время после женитьбы генерал Моро снова отбыл к театру военных действий.

Заговор против Наполеона

Согласно сведениям, содержащимся в исторических источниках, Жан Виктор Моро не скрывал своего отношения к Наполеону Бонапарту. Он не стеснялся в выражениях, высказываясь о своем отношении к самозваному императору, и даже не принял пожалованный ему орден Почетного Легиона. Все, что было сказано Жаном Виктором, конечно, сразу доносилось обожающему шпионов императору. Все это не нравилось императору, о чем генерал, конечно, догадывался, но был уверен, что его популярность в войсках не позволит корсиканцу ничего с ним сделать.

Моро удалился от службы и, осев в своем поместье Гробуа, отошел и от политики. Однако, правление Наполеона не устраивало многих французов. Жорж Кардуаль, прочивший Моро место Первого Консула, даже организовал на Бонапарта покушение. А посредником между главой повстанцев Кардуалем и Моро вызвался быть некогда высланный из Франции, но конспиративно вернувшийся в Париж, Пишегрю. Но Жан Виктор не стал участвовать в этом нелепом заговоре, что совсем не воспрепятствовало его аресту, когда заговор был раскрыт.

Французского генерала Жана Виктора Моро арестовали среди первых, ему вменялось в вину, что он был в курсе заговора, но не сообщил, куда следует. Вторым арестовали Пишегрю, который вопреки пыткам так ни в чем и не сознался, и спустя чуть больше месяца был найден в собственной камере задушенный своим собственным галстуком. В то, что это было сделано самим Пишегрю, правда, не поверили. В числе последних арестовали Кардуаля, который сознался на суде во всем и всю вину взял на себя. Его казнили летом 1804 года.

Как рассказывает биография, Жана Виктора Моро приговорили к двум годам тюрьмы, но Бонапарту приговор не понравился. Император рассчитывал на смертную казнь, но специально собранный состав судей не нашел, за что можно было бы казнить прославленного полководца, и заточение заменили ссылкой.

Жизнь в Соединенных Штатах

Бывшего генерала выдворили из Франции уже на следующий день после того, как был озвучен приговор. Когда он пересек границу с Испанией, к нему добровольно присоединилась жена и дети. Жан Виктор Моро некоторое время потратил на то, чтобы как-то решить вопрос с имуществом. 5 июля 1805 года семья Моро прибывает в США.

В Штатах они приобретают квартиру на Уоррен-стрит в Нью-Йорке, которая используется для проживания в зимний период. Весь остальной год Моро проживают в Филадельфии в маленьком поместье Моррисвиль.

Президент Джефферсон весьма радушно принимает опального полководца и даже предлагает ему возглавить школы, где обучаются будущие военные. Но Жан Моро отвечает отказом и удаляется в свое поместье охотиться, рыбачить и заниматься прочими радостями ссыльной жизни.

Но не легка и не безоблачна была жизнь бывшего французского генерала в изгнании. В 1807 году он получает известие о том, что умерла его сестра Маргарита, а в 1808 году умирает мадам Юло, его теща. В том же году умирает единственный сын Эжен, оставшийся во Франции.

В 1812 году с разрешения императора во Францию возвращается серьезно заболевшая Виктора Моро вместе с дочерью Изабель. В тот же год сгорает поместье Моррисвиль, по вине неизвестного человека на лошади, как описывали его местные.

Возвращение в Европу

Кроме Моро, в США находилось большое количество французов, отправленных в ссылку. Со многими из них опальный генерал поддерживал отношения. В 1811 году его адъютант и друг, полковник Доминик Рапатель, по совету Жана Виктора устраивается служить в российские войска.

В 1813 году Рапатель по просьбе Александра I инициирует переписку с Жаном Виктором, в которой предлагает бывшему французскому генералу сражаться против узурпатора Бонапарта во главе войска из пленных французов.

Кроме предложения российского монарха, Моро желал видеть в Европе и генерал Бернадот, бывший товарищ по республиканской оппозиции, а ныне Карл Юхан, шведский наследный принц. Ненависть к Бонапарту и откровенно унылое существование в одиночестве подталкивает генерала к тому, что тот принимает решение вернуться в Европу, и вместе с Павлом Свиньиным (более известным, как военный атташе Поль де Шевеннен) отбыл из США на скоростном судне «Ганнибал» 25 июня 1813 года.

Уже 27 июля корабль с генералом Моро на борту пришвартовался в Гетеборге. По прибытии Жан Виктор узнает, что армию из пленных французов сформировать не получилось. Большинство отказалось воевать против своей Родины, несмотря на весьма противоречивую фигуру Наполеона во главе.

Смерть генерала Моро

Моро уже собирается возвращаться назад в Америку, так как идти во главе армии, состоящей не из французов, не намеревался. Ему и так претило воевать против своей страны. Но Александр I предлагает ему должность советника при трех королях.

На это предложение Жан Моро соглашается, но чинов никаких не принимает, хотя Александр Павлович и желал сразу дать ему чин генерал-фельдмаршала в армии союзников. По прибытии Моро в расположение российского императора был организован праздничный обед в честь его приезда, где Александр I представляет бывшего генерала и противника власти Бонапарта союзным прусскому и австрийскому монархам.

Генерал Моро сопровождал Александра I уже 27 августа в битве под Дрезденом, где он, посоветовав российскому императору немного отстать, и получил смертельное ранение.

Моро был быстро вынесен с театра военных действий и лейб-медик сделал все возможное, ампутировав ему обе ноги, которые частично оторвало злополучным ядром. Жан Виктор Мари Моро скончался 2 сентября в Лауне. При нем неотлучно находился Павел Свиньин. Он же написал предсмертный портрет генерала.

Посмертные почести

После того как Александру I сообщают о смерти генерала Моро, он пишет письмо его вдове с сожалениями и соболезнованиями, к которым прилагается единовременная выплата в размере миллиона рублей. Впоследствии российский император обращается с просьбой к Людовику XVIII, который в 1814 году присваивает Моро посмертное звание маршала, а его жене, как овдовевшей жене маршала, пенсию в размере 12 тысяч франков.

В том месте, где погиб генерал Моро, Александр I распорядился поставить обелиск в память о знаменитом полководце. Похоронили Жана Моро в нынешнем Санкт-Петербурге в церкви имени Святой Екатерины, принадлежащей католикам. В день похорон павшему генералу были оказаны фельдмаршальские почести. С противоположного конца знаменитого Невского проспекта, на котором стоит церковь, находится Благовещенская церковь Александро-Невской лавры, где похоронен А. В. Суворов.

Жан Виктор Моро

Сын богатого провинциального адвоката не пошел по отцовской стезе: в революционной Франции популярными стали ее защитники, люди военные. Судьба его складывалась так. В 1780 г. 17-летний Жан Виктор Моро вступает рядовым в армию, но по строгому отцовскому требованию был вынужден вернуться в родительский дом. Начал, продолжая семейную традицию, не без успеха заниматься юриспруденцией, работал стряпчим.

Преуспевающий юрист Моро пользовался большим авторитетом у жителей родного города Морле, что в Бретани. В 1789 г. начал службу в национальной гвардии. Через два года стал волонтером (добровольцем) революционной армии. В 1791 г. 28-летний Моро избирается командиром батальона, основу которого составляли горожане Морле. В этой должности он совершил блистательную карьеру военного человека, выдвинувшись во время войн революционной Франции 1792–1794 гг.

Боевое крещение получил в рядах Северной армии. В войне с Нидерландами показал не только личную храбрость, умение водить за собой людей, но и несомненный талант победного тактика. В 1793 г. 30-летний Жан Виктор Моро производится в бригадные генералы. Умелому командиру революционных войск прочили большое будущее, его имя превозносилось в Париже.

После завоевания французами Голландии Моро в 1794 г. назначается главнокомандующим Северной армией. Получает чин дивизионного генерала. Через два года ему вверяется Рейнско-Мозельская армия. Считается, что, командуя этой армией, он недостаточно активно провел кампанию и потому был вынужден выйти в отставку, хотя и одержал несколько убедительных побед над австрийцами.

Но уже вскоре его возвращают на военную службу: в 1798 г. популярный в армии Ж.В. Моро с его боевым опытом назначается генерал-инспектором пехоты. В следующем году он оказывается в рядах Итальянской армии, став заместителем ее главнокомандующего генерала Шерера. Вскоре Моро занимает его место: французы на севере Италии терпели поражения от русско-австрийских войск генерал-фельдмаршала А.В. Суворова-Рымникского. Особенно печальными для французов были суворовские победы у города Нови и на реке Адда.

Моро не смог противостоять полководческому гению Суворова. Не сумев соединиться с войсками генерала Макдональда, он отступил с армией в приморскую Ривьеру, где был заменен генералом Жубером. После гибели Жубера вновь встал во главе Итальянской армией, которую отвел в Геную.

Во время государственного переворота 18 брюмера (9 ноября 1799 г.), совершенного Наполеоном Бонапартом, стал одним из самых деятельных его участников. Взял под домашний арест членов Директории Гойе и генерала Мулена. Затем во главе 300 верных ему солдат окружил Люксембургский дворец, обеспечив тем самым полный успех переворота.

В «награду» дивизионный генерал Жан Виктор Моро в том же ноябре назначается командующим 120-тысячной Рейнской армией, состоявшей из 1, 2, 3 и 4-го корпусов. В этой должности он впервые заслужил откровенное неудовольствие Наполеона, фактически отказавшись выполнить его рискованный план вторжения в Германии, суливший большие выгоды для воюющей Франции.

Наполеон в то время не мог снять дивизионного генерала с должности, так как его положение в Париже было «недостаточно прочным, чтобы идти на открытый разрыв с человеком, который имел многочисленных сторонников в армии и которому только не хватало энергии, чтобы занять мое место». Это действительно было так: генерал Жан Виктор Моро мог поспорить по популярности с самим корсиканцем – генералом Наполеоном Бонапартом. И тот чувствовал это, не решаясь на резкие действия в отношении судьбы неуживчивого Моро.

Из этой ситуации Наполеон вышел так: он составил новый план войны с таким сильным противником, каким являлась Австрия. По этому плану Рейнская армия оказалась на вторых ролях, что, естественно, популярности Моро не прибавляло. Но он решил искать удачу и славу в наступлении: 26 апреля 1800 г. его войска перешли Рейн по Брейзахскому, Базельскому и Шафгаузенскому мостам. Австрийцы узрели в начальных действиях армии Моро большую для себя опасность.

Во главе Рейнской армии полководец Моро разбивает австрийские войска у деревни Гогенлинден. В этом сражении 3 декабря 1800 г. 60-тысячная французская армия, имея 100 орудий, наголову разбивает 70-тысячную австрийскую, которой командовал эрцгерцог Иоганн.

Сражение проходило так. Моро занимал позицию на небольшой поляне и в лесу у Гогенлиндена. Австрийцы, зная о своем превосходстве, особенно в артиллерии, пятью отдельными колоннами шла на соединение к Гогенлиндену. Эрцгерцог Иоганн вел себя излишне самоуверенно: атака его войск на деревню была решительно отбита. Одновременно генерал Моро, не теряя нити управления своей армией, разбил одну за другой подходившие к месту сражения вражеские походные колонны.

Сражение у Гогенлиндена отличалось жестокостью и кровопролитием. Австрийцы потеряли в тот день 7 тысяч убитыми и ранеными, 12 тысяч их попало в плен. Трофеями победителей стали 87 орудий. Виктория прославила имя полководца Жана Виктора Моро.

Но перед этим он одержал над австрийцами еще одну победу, у Гохштедта. 9 июня того же 1800 г. 60 тысяч французов под его командованием разбили 70-тысячные австрийские войска, которыми командовал генерал барон фон Край. Моро решительно переправился через полноводный Дунай, намереваясь отрезать неприятеля от их базы, и таким маневром вынудил его оставить важный город Ульм.

Во время Гохштедтского сражения, длившегося долгих 18 часов, французам удалось закрепиться на левом речном берегу, в результате чего оборонять Ульм австрийцам было бессмысленно. Потери сторон оказались невелики. Победители пленили 5 тысяч австрийцев, а их трофеями стали 20 орудий.

Третье викторией генерала Жана Виктора Моро на Рейне стало взятие после ряда майских боев Месскирхена, который австрийцам пришлось оставить. В течение двух недель Моро одержал победы еще при Эмгене и Бибербахе. Австрийская армия генерала Края, чтобы избежать полного разгрома, начала отступление к Ульму. Париж рукоплескал победам Рейнской армии.

Однако на юге, в Италии, ситуация для французов складывалась неудачно. Моро был вынужден отправить туда из состава Рейнской армии 18 тысяч человек под командованием генерала Монсея. Но вскоре австро-французская война победно завершилась, поскольку победа при Гогенлиндене оказалась в ней решающей. 15 июля воюющие стороны заключили Парсдорфское перемирие.

Моро всегда отрицательно относился к Наполеону, и тот об этом знал. Генерал оказался замешан в заговоре против самозваного императора французов. Он же демонстративно отказался принять из его рук боевую награду – орден Почетного легиона. В феврале 1804 г. Жан Виктор Моро был арестован по приказу Бонапарта: он был необоснованно обвинен в причастии к заговору Кадудаля – Пишегрю. Суд приговорил полководца к двум годам тюремного заключения, которое вскоре было заменено высылкой из страны.

Моро покинул родину и эмигрировал в Северную Америку. В 1813 г. опальный генерал получил приглашение императора Александра I стать военным советником при Главной квартире союзных армий. Для императора Наполеона такое известие стало неприятным сюрпризом, поскольку он хорошо знал талант своего давнего недруга.

Бывший командующий трех армий Франции теперь воевал против отечества. Во время сражения под Дрезденом Жан Виктор Моро получил смертельное ранение – французское пушечное ядро оторвало ему обе ноги. Через две недели он скончался в богемском Лане (ныне Лоуни).

Император-полководец Наполеон, ревниво относившийся к боевой славе Моро, отзывался о нем как о превосходном солдате, но вместе с тем указывал, что тот мог командовать лишь небольшой армией. Но такими армиями в войне против сильной Австрийской империи дивизионный генерал Жан Виктор Моро не командовал.

Из книги Военные противники России автора Фролов Борис Павлович

Виктор, Виктор-Перрен Клод Французский военный деятель Виктор, Виктор-Перрен (Victor-Perrin) Клод (7.12.1764, Ламарш, департамент Вогезы, Лотарингия - 1.03.1841, Париж), маршал Франции (1807), герцог Беллуно (1808), пэр Франции (1815). Сын нотариуса.Военную службу начал в 1781 году барабанщиком

Из книги Я дрался на истребителе [Принявшие первый удар, 1941–1942] автора Драбкин Артем Владимирович

Из книги Я дрался в Сталинграде [Откровения выживших] автора Драбкин Артем Владимирович

Шибанов Виктор Иванович В Сталинграде базировались на Центральном аэродроме. С задания вернулся на рассвете - и налет. Три девятки немцев зашли с востока от солнца. Слышу гул по всему небу. Идут 27 штук, как на параде. Как дали! 61 человек был убит на аэродроме. У моего

Из книги За чьей спиной прячется президент? автора Раззаков Федор

Глава 13 Судный день Альдо Моро Конец 70-х - начало 80-х годов были отмечены целым рядом покушений. Так, в 1977 году в Народной Республике Конго террористами был убит 39-летний президент республики, председатель Госсовета и председатель ЦК конголезской партии труда, главком

Из книги Досье Сарагоса автора де Вильмаре Пьер

9.1. Виктор Абакумов на линии В конце весны 1943 года Карл Гиринг уже напал на след одного латышского эмигранта, когда по состоянию здоровья ему пришлось уступить свое место Хайнцу Паннвицу. Согласно его досье, этот латыш был бывшим генералом ин-тернациональных бригад в

Из книги 100 великих полководцев Западной Европы автора Шишов Алексей Васильевич

Виктор-Франсуа де Брольи В истории известны единичные случаи, когда внук и сын прославленных маршалов тоже становился маршалом с блестящей полководческой судьбой. Во Франции подобное случилось с обладателями герцогской короны из рода де Брольи, представителями древней

Из книги Пограничники на Афганской войне автора Мусалов Андрей

Жан Виктор Моро Сын богатого провинциального адвоката не пошел по отцовской стезе: в революционной Франции популярными стали ее защитники, люди военные. Судьба его складывалась так. В 1780 г. 17-летний Жан Виктор Моро вступает рядовым в армию, но по строгому отцовскому

Из книги «Пламенные моторы» Архипа Люльки автора Кузьмина Лидия

Виктор Капшук Виктор Дмитриевич Капшук родился 15 июля 1965 года в селе Карапыши Мироновского района Киевской области. После окончания средней школы работал слесарем авторемонтного завода в поселке Мироновка. В 1983 году призван в пограничные войска. Службу проходил в

Из книги Флагманы Победы. Командующие флотами и флотилиями в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 автора Скрицкий Николай Владимирович

Из книги Путь к империи автора Бонапарт Наполеон

БОГОЛЕПОВ ВИКТОР ПЛАТОНОВИЧ Командующий Ладожской флотилией В.П. Боголепов был прирожденным начальником штаба и ученым, но судьба заставила его в самое тяжелое время принять командование Ладожской флотилией.Виктор Боголепов родился 24 апреля (8 мая) 1896 года в Кишиневе,

Из книги Герои Великой Отечественной войны. Выдающиеся подвиги, о которых должна знать вся страна автора Вострышев Михаил Иванович

ЧЕРОКОВ ВИКТОР СЕРГЕЕВИЧ Командующий Ладожской флотилией B.C. Чероков прошел путь моряка от помощника вахтенного начальника до командующего флотилией. Большую часть войны он обеспечивал перевозки по Ладожскому озеру, от которых зависела жизнь Ленинграда.Родился Виктор

Из книги Украинская химера [Финал антирусского проекта] автора Бунтовский Сергей Юрьевич

О Шарле Пишегрю, Жане Моро и герцоге Энгиенском В этот период моей столь богатой событиями жизни мне удалось снова водворить порядок и спокойствие в государстве, залитом кровью и потрясенном борьбой партий до самого основания. Волею великого народа я стал во главе его.

Из книги Мы дрались на истребителях [Два бестселлера одним томом] автора Драбкин Артем Владимирович

Виктор Талалихин (1918–1941) Летчик, совершивший таран в ночном воздушном бою 6 августа 1941 года Виктор Васильевич Талалихин родился 18 сентября 1918 года в селе Тепловка Вольского уезда Саратовской губернии в семье крестьянина. В 1924 году семья переехала в Вольск, где отец

Из книги На передних рубежах радиолокации автора Млечин Виктор Владимирович

Виктор Второй К 2010 году всем было понятно, что Виктор Ющенко как политик потерпел полный крах, а потому не будет избран на второй президентский срок. Поэтому борьба за первое место в стране шла между Юлией Тимошенко и Виктором Януковичем. За каждым из этих политиков стояли

Из книги автора

Синайский Виктор Михайлович Родился я в Воронеже, в семье врача. В 1938 году окончил школу и поехал в Москву поступать в МВТУ им. Баумана. Поступил и проучился в нем до осени 1939-го, пока не был издан новый закон об отсрочке, по которому студентов призвали в армию.Вместе со

Из книги автора

Виктор Владимирович Шишляков Он был нацелен на созидание. Когда в его руки попадал новый прибор, он его внимательно рассматривал, переворачивал, нажимал на все возможные тумблеры и кнопки, вертел ручки, сосредоточенно изучал индикатор прибора. После пересмотра аннотации

А. Кузнецов: Жан Виктор Моро — один из самых блестящих генералов эпохи революционных войн. По тем временам военную форму он надел достаточно поздно, не имея перед этим совершенно никакой военной подготовки, кроме того, что очень увлекался и военной историей, и военной литературой, и даже по артиллерийскому делу читал кое-какие учебники. Но это все было на уровне хобби.

Вообще, Моро из классической буржуазной семьи, многие поколения которой служили на разных должностях. Его отец был достаточно преуспевающим провинциальным юристом, человеком, видимо, достаточно твердым. Он очень жестко сказал: «Ты будешь юристом». Впрочем, у Жана Виктора было несколько братьев, которые также были отправлены учиться юридическим специальностям. Правда, в отличие от него, старшего брата, все они как-то спокойно приняли волю отца. А наш герой пытался бунтовать, бросать все эти занятия. В студентах он вел очень разгульный образ жизни, был предводителем студенческой ватаги…

Военную форму Моро надел достаточно поздно

Потом Моро пытался удрать в армию. Отец специально приехал, чуть ли не под угрозой уголовного преследования за неповиновение воли родителя заставил его вернуться. В результате Жан Виктор все же стал бакалавром права, и даже в 1790 году в ходе начавшейся революции получил лицензию адвоката. Однако по юридической специальности он сработал только один раз — на собственном процессе.

Как только Моро предоставилась возможность — начала организовываться национальная гвардия — он тут же в нее вступил. Его избрали офицером. Но когда он узнал, что в гвардии не хватает артиллерии, — ушел в рядовые артиллеристы. Там опять пробился в капитаны. Ну, а дальше — феерическая карьера…

Революцию Моро встретил по тем временам совсем взрослым человеком — в 26 лет. Конечно, для маршала (если только не брать самое старшее поколение) это достаточно поздно. Но зато наш герой практически мгновенно взлетел в бригадные генералы. И вот первое мистическое совпадение: в одном приказе, в один день, под одним номером бригадного генерала получили и Моро, и Бонапарт. До этого они между собой не были знакомы. Это произошло позже…
Да, дивизионным генералом Моро стал на несколько лет раньше Наполеона. Он оказался в так называемой Северной армии, от которой, в общем-то, ничего особенного не ждали. Основная задача возлагалась на Рейнскую армию. А тут вдруг пошли удачи: практически была завоевана Бельгия, осуществлено вторжение в Голландию… Так вот, под покровительством одного из героев этих лет, генерала Пишегрю, Моро стал известен всей Франции.

Портрет генерала Жана Виктора Моро работы Франсуа Жерара, около 1797 года. Источник: en. wikipedia.org

Ну, а дальше великолепно описанная в литературе, совершенно странная, смешанная атмосфера 1794 — 1795 годов — первая Директория. С одной стороны, это время, когда закончился террор. С другой — со всех сторон, как грибы после дождя, начали плодиться заговоры… И в этой ситуации и армия, и общество в целом стали поглядывать по сторонам в поисках так называемой шпаги: в воздухе то и дело носилась идея, что режим Директории должна быть сменен какой-то сильной военной рукой.

С. Бунтман: Внятной.

А. Кузнецов: И здесь, конечно, взоры обратились на генерала Бонапарта после его феерического Первого итальянского похода.

Стоит отметить, что до этого кандидатом № 1 был другой человек — Луи-Лазар Гош. В 1797 году он внезапно умер. И вот тогда получилось так, что Бонапарт и Моро оказались фигурами примерно одного, что называется, веса.

Многим хорошо известна история 1799 года, когда Сийес начал присматривать шпагу для свержения Директории. Первоначально на кандидатуру Бонапарта он не рассчитывал, поскольку тот безнадежно завяз в Африке, в Египте. А вот Моро под благовидным предлогом в Париж вызвал… И вот еще одно мистическое совпадение: в один и тот же час к Сийесу вошли генерал Моро, наконец доехавший до Парижа, и представитель уже добравшегося до Франции Бонапарта. И Моро тогда сказал: «Вот тот, кто Вам нужен. Он Вам устроит переворот гораздо лучше меня».

Правда, надо сказать, что Моро также был активным участником. Именно тогда, осенью 1799 года, они, наконец, познакомились. И Наполеон начал охмурять Моро. Он умел это делать. Он пригласил нашего героя домой, подарил ему роскошный, отделанный драгоценными камнями кинжал, тонко льстил, расписывая его победы (те самые, которые потом на острове Святой Елены будет считать больше делом случая, чем полководческого таланта). И в результате Моро стал одним из его ближайших помощников…

С. Бунтман: Можно ли найти какую-нибудь точку?

А. Кузнецов: Сам Наполеон часто злым словом вспоминал жену и тещу Моро. И это при том, что этот брак — Моро женился в 1800 году на признанной красавице, молодой аристократке, одной из подруг Жозефины, Эжени Уло — устроила его супруга. Забегая вперед, стоит сказать, что данный союз был очень счастливым. Супруги прожили, что называется, душа в душу много лет. И Наполеон почему-то считал Эжени и ее мать интриганками, сплетницами, хотя вокруг него таковых было множество. Но вот этих он почему-то особенно не выносил.

С. Бунтман: Может, попадали?

А. Кузнецов: Может быть. А может, Бонапарту нужно было как-то объяснить все более и более очевидную неприязнь к Моро, которая была вызвана другими вещами.

Дивизионным генералом Моро стал раньше Наполеона

Но так или иначе, к этому времени Жан Виктор Моро — уже герой еще одного великого военного периода. Дело в том, что французский генерал несколько раз оказывался прямым партнером за шахматной доской самого Суворова. Причем каждый раз он вынужден был отступать. За это Александр Васильевич его ехидно-уважительно называл «генералом блестящих ретирад»…

И вот начало XIX века. Задавлена, залита кровью третья, как мы теперь уже знаем, последняя Вандея, но еще продолжается подспудное бурление. Некоторые вожди шуанов прячутся по лесам, пещерам, за границей, но рассчитывают вернуться. В том числе знаменитый Жорж Кадудаль — человек, который когда-то в юности, как и многие другие, был заражен революционными настроениями, но довольно быстро (во многом из-за жесткой антицерковной политики революции) стал убежденным роялистом и врагом существующего режима.

Судя по всему, Кадудаль каким-то образом был причастен к знаменитому покушению на первого консула в 1800 году, после которого Бонапарт отдал приказ Фуше как следует заняться заговорщиками.

Портрет Жоржа Кадудаля работы Амибла-Поля Коутана, 1827 год. Источник: en. wikipedia.org

В 1802 году за некоторые свои шалости всесильный Фуше перестал быть министром полиции и два года пребывал в вынужденном простое. А тем временем генерал Пишегрю, которого в свое время признали виновным в предательстве революции, приговорили к каторжным работам (фактически — к медленной гибели в Кайенне, но по дороге он успел сбежать), в эмиграции, в Лондоне, очень близко сошелся с Кадудалем. Моро, получивший очень приличный капитал, находился в Париже, занимался фрондерством. По всему Парижу расходились его словечки, которые потом будут поставлены ему в вину вполне официально. И агенты роялистов начали искать к генералу подход. Насколько они его нашли — непонятно, хотя по этому поводу очень много всего написано…

Да, сначала Кадудаль, затем Пишегрю тайно перебрались на французскую территорию. По одной версии, французская полиция их проморгала, по другой версии — нет. Это была часть плана Фуше, который мечтал вернуться. Его агентура отслеживала этих людей, но до поры до времени не трогала, потому что Фуше нужно было показать: «Сир, Вы в опасности. Вот, смотрите, я — в отставке, а Вы — в опасности».

Так или иначе, но Пишегрю и Моро встретились. Моро потом утверждал, что не давал согласия на эту встречу, что Пишегрю тайно ночью пришел в его дом, он не мог его выгнать, но сделал все, чтобы этот визит был максимально коротким. Свидетели же показали, что Моро и Пишегрю встречались в карете, что на самом деле у них было несколько встреч и несколько разговоров. Есть документальные свидетельства — ответ Моро одному из эмиссаров Пишегрю: «Я не встану во главе любой партии, целью которой является восстановление Бурбонов. Они настолько дискредитировали себя в глазах народа, что любая попытка возвращения их правления обречена на провал. Если же Пишегрю согласится действовать в другом русле, чем-то, что я ему заявил, то для этого потребуется устранение консулов и губернатора Парижа».

Суворов называл Моро «генералом блестящих ретирад"

Ну, а дальше мышеловка захлопнулась. Моро арестовали. Пишегрю арестовали. С боем, в прямом смысле слова, взяли Кадудаля, который при задержании умудрился одного полицейского убить и нескольких ранить. И когда на следствии его упрекнули: «Вот Вы убили полицейского, а ведь у него несколько детей», Кадудаль, не поведя бровью, ответил: «А надо было на задержание посылать холостяков».

В результате раскрутилось грандиозное дело о заговоре. И когда в конце мая 1804 года начался суд, к нему было привлечено 47 человек…

Моро был вынужден защищаться. Защищаться до такой степени, что, переступив через свою гордость, он написал письмо Наполеону. Вот небольшой отрывок: «Генерал, скоро месяц как меня держат здесь как сообщника Кадудаля и Пишегрю, и, вероятно, мне суждено предстать перед трибуналом за попытку покушения на устои государства. Пройдя через горнило революции и последующих войн, меня трудно обвинить в амбициях или в отсутствии гражданской позиции. С тех пор как враги отдалили нас друг от друга, вот почему я здесь с сожалением вынужден говорить о себе и о том, что я сделал. Но сейчас, когда меня обвиняют в том, что я являюсь сообщником тех, кого считают наемниками Англии и действующими по ее указке, то мне в этом случае, вероятно, придется защищать себя самому от силков, которые она для меня расставляет. Если Вы удостоите это письмо своим вниманием, генерал, то я больше не буду сомневаться в Вашей справедливости, и мне останется лишь ждать решения своей судьбы с чистой совестью невиновного человека».

Наполеон наложил резолюцию: «Приложить к делу». Процесс, весьма добросовестный, продолжался около двух недель. Было допрошено более 150 свидетелей. Адвокаты в полном объеме выполняли свои профессиональные обязанности.

Огюст Кудер. Смерть генерала Моро.